Где-то за восточным железным занавесом, в царстве лапши и риса, трудолюбивые и многочисленные китайцы построили себе казино размером в город, и назвали его Макао. Макао — автономный пригород автономного Гонконга, бывшая колония Португалии. Оба отличаются от Китая примерно как два китайца друг от друга — совершенно разные, если приглядеться.

Макао веками был скучным перевалочным портом для португальцев, но новейшая история представляет собой китайский римейк Крестного Отца, где роль Отца играет некий Стенли Хо. Родившись в многодетной семье, в которой часть детей застрелилась от безысходности, он поступил в лучший местный вуз, бросил его, что-то кому-то наторговал, и вложил себя во всякие темные Макао-делишки. Единственная разница между ним и Доном Карлеоне в том, что все 17 детей Хо до сих пор живы, и успешно делят $3.1 миллиарда папиного наследства.

Хо тоже жив, потому посмотреть на его бальзамированное тело пока нельзя. Вместо этого, туристическая культурно-развлекательная программа в основном состоит из экскурсий по его наследию — миллионам казино-отелей, до сих пор растущих и процветающих на трех квадратных метрах бывшей португальской колонии. Конечно, я не смог пройти мимо. Но моя история не об этом. Моя история о том, как один бело-русско-европейский студент приехал в Китай на месяц – другой посидеть в офисе под кондиционером, периодически отвлекая и смущая китайских девочек своим ломаным английским. Конечно, это про меня.

Все началось с того, как Бог создал Небо и Землю. Потом Он создал Мужчину и Женщину. Потом он создал Датчан и Китайцев. Одни — крупные белокурые ребята, столетиями выращенные на жирненькой картошечке в сахаре и отборной свинине. Другие — скромные темноволосые трудяги, питающиеся лапками куриц, присланных датчанами по почте. Расселив датчан и китайцев по две стороны мира, Бог линейно интерполировал оставшееся население планеты (Америку тогда еще не открыли). Так, например, русские оказались русыми, в меру упитанными, работающими как китайцы только перед дедлайном, отдыхающими как датчане только после, пьющими китайскую водку в датских пивных объемах, заедая китайскими пельменями с датской свининой.

Возможно именно о своих дальних родственных связях думал тот, уже немного слишком большой и слишком поддатый, явно-русский пассажир самолета Копенгаген — Гонконг, спрашивая своего соседа-китайца «Ты меня уважаешь?». Я сидел недалеко и наблюдал как исправно стюард следует инструкциям по чрезвычайным ситуациям. Сначала предупреждение, попытка убедить краснолицего пассажира сесть и успокоиться. Потом вызов главного, более внушительного стюарда. Прощаясь с собеседником, пассажир решил то ли похлопать китайца по плечу, то ли выбить ему мозги, так что инструкции проследовали далее и стюард под угрозой ареста потребовал у пассажира паспорт. Паспорт оказался в кармане одного из сидящих за два ряда до места происшествия, в группе других явно-русских, очень опытно игравших «мы не с ним».

Первое впечатление по прилету — привет Москва! На выходе из контролируемой зоны аэропорта — плотная толпа таксистов с табличками, чуть подальше — киоск «официального» такси по двойной цене, захваченный местным авторитетом в местные «лихие девяностые». Основная масса людей — индусы, видимо местные чурки. SIM-карту можно купить у картонного прилавочка посреди зала ожидания. Униформа многочисленной милиции, скажем, не сидит. Уборщицы больше не разговаривают на английском и где туалет объяснить не могут. В общем — жизнь!

«Маованг?», — сказал Йи, вынимая лицо из своей подковообразной подушки, удобно расположенной чуть правее клавиатуры на его университетском рабочем столе, — «Да да, я знаю. Тут никто не знает «Элвиса Пресли». Мы называем его Маованг, что означает «Король Кошек», за его танцевальный стиль. Могу тебя теперь Маованг называть. Тебе повезло — я много играю в компьютерные игры по-интернету, и потому хорошо знаю западную культуру, так что я тебя хорошо понимаю. А вот к остальным обращайся поосторожней. Не то чтобы тебя тут не любят, но ты их пугаешь и они тебя не понимают. У тебя, кстати, очень хороший английский, это твой родной?»

Йи — это лучшее, что со мной случилось в Макао. В меру пухлый добряк, он приехал в Макао 5 лет назад из соседнего города Гуанжоу, когда поступил в аспирантуру к профессору У. В то время еще молодой профессор получил должность и деньги на проведение исследований в области организации и анализа данных, в рамках проекта «Умный город». Йи был первым студентом у У. За 5 лет группа разрослась до около 10 человек, в которой, так несвойственно нашей области, большинство — девочки. Йи — теплая вечно улыбающаяся наседка среди этой детворы, умело и ответственно справляющаяся со всеми организационными недочетами своего профессора.

— Макао дорогое. Гораздо дороже чем Мейнланд (Mainland — «Главная Земля», Китай). Местные китайцы ездят в магазин домой. Техника тут тоже дорогая, зря ты надеялся. Я езжу часто, каждые вторые выходные. Ты, кстати, в футбол играешь?

— Играю, да. Только вот у меня тут не очень много времени, мне за эти полтора месяца надо статью написать, а там еще аж три конференции намечаются в конце месяца.

— Ну да, понимаю. С Райаном тяжело бывает. Ты ведь знаешь, что профессор У поменял свое английское имя с Камиру на Райан?

— Да, знаю, давно уже.

— А знаешь почему? Потому что Камиру — имя японского аниме персонажа, а английское имя должно быть английским. Поэтому он переименовал себя в честь Райана Гиггза — футболиста Манчестер Юнайтед.

Макао — территориально маленький город. 620 тысяч человек умещается на двух островах, каждый из которых можно пройти по-диагонали за час. В 2009 году Университет Макао начал строить новый кампус, и в связи с нехваткой места на островах, кампус расположили на Главной Земле, через тоннель от центрального острова Макао. Эта небольшая территория находится в аренде у Китая, и обнесена со всех сторон бетонным забором, который по сути — граница двух государств. Йи рассказывал, что когда кампус начинали строить через этот забор гоняли наркоту, поэтому сейчас забор обнесен проволокой, перед ним выкопан ров, и по дорожке перед рвом от будки до будки прогуливаются часовые, внимательно осматривающие каждого кто подходит ближе чем на 50 метров.

Местная валюта называется патака (MOP$), 1 патака = 100 аво = 0.84 датские кроны = 0.11 евро = 8.48 рубля, дешевая валюта. Первые дни я развлекался тем, чтобы найти где разменять мои датские денежные резервы на копеечные патаки. Проезд в автобусе до ближайших магазинов через тоннель, как и любой другой проезд, стоит пару монеток, которые нужно кинуть в копилочку водителю при входе. Сколько и какие монетки кидаешь вообще говоря не важно, но полагается 6 патак, в 3 раза дешевле чем в Дании и в 4 раза дороже чем в Китае. Несмотря на это, мой первый выезд в город оплатил случайный прохожий, после жалобного объяснения что я ничего не понимаю и вообще у меня нет денег.

Центр города, то есть все что не университет, делится на несколько сегментов: казино, трущобы и трущобы. Главный культурный центр города, руины Святого Павла, это построенная португальцами стена в два этажа. Вокруг стены в гаражах варят моллюсков, копыта свиней, лапшу, и делают традиционное печенье — спрессованные миндальные крошки. Любители приключений могут попробовать пирожок с дурианом, фрукт который запрещено вносить в публичные места и транспорт из-за его всепроникающего тошнотворного запаха. Самое вкусное блюдо — португальские яичные корзиночки, которые можно купить только в двух отдаленных кафе, открытых разведенными мужем и женой. Очередь в каждое кафе в час пик в сотни человек, змейкой плотно перекрывающие подворотни в которых эти кафе находятся. Кофе можно купить только в KFC и McDonald’s, пиво — в «ирландском» баре под одним из казино, где за датский ценник тебя обслужит азиатский лепрекон.

В том баре Йи познакомил меня с Летом, девушкой, работающей над магистерской диссертацией «Компьютеры и где они обитают».

— Почему Лето?

— Потому что мне нравится лето.

Лето — это ее английское имя, то есть псевдоним под которым удобнее знакомиться с иностранцами. На самом деле ее зовут Минг, что тоже вполне приемлемо. Судьбой ищущего, занесло Минг из густонаселенной провинции Главной Земли в неизведанный и далекий Макао, где в вихре страстей Минг обрела независимость и твердость характера. В компании лучшего друга Йи и очень сильно потолстевшей подруги Ченьуа, Минг второй год отважно исследует наилучшие методы расставания с оставшимся на родине парнем. И в этот вечер, облаченная в нечто пушисто-сверкающее, Минг не упустила возможности опросить как же всё происходит у нас, там, в параллельной вселенной.

— А что вы едите?

— Макароны. С сосисками. Кто-то без сосисок. Часто с сыром, если тереть не лень. Хотя вот в Дании, например, можно уже потертый купить.

— Класс! Я сыр никогда не пробовала. А макароны это как лапша?

— Да, как лапша, только тесто другое, потверже.

— А это правда что у вас приняты свободные отношения?

— Нууу… Не то чтобы…

— А у нас очень строго с этим, и секс — только когда все очень серьезно. У меня вот с моим все очень серьезно, но как-то я не уверена, знаешь… И вроде его родители не против, даже машину ему подарили, BMW, чтобы жениться на мне мог. Но что-то не то. Ты, кстати, пельмени местные пробовал уже?

— Это такие прозрачные на пару? Нет, не успел еще.

— Давай я тебе покажу на другой день. Добавь меня в Вичат.

Вичат — это зеленый китайский коктейль из фейсбука, ватсаппа и интаграмма, по которому можно добавочно посылать «красные конверты» — микропереводы своей бабушке на день рождения. На запрос по имени и фамилии Минг, Вичат выдал профиль черноокой принцессы в цветочном саду, взгляд которой сквозь нежную дымку и бархатные локоны томно просит, а маленький слегка открытый ротик шепчет что-то непристойное.

— Это ты?, - спросил слегка изумленный я.

— Да, не похоже?

— Мне кажется у тебя глаза немного меньше и другого цвета.

— Это я сегодня линзы другие надела, так-то глаза у меня серые. А на фотографии мои любимые — темно-коричневые. А по поводу размера, так это нужно ракурс хороший, и фильтр, в Вичате есть встроенный. Чем больше глаза — тем лучше. Это у вас, иностранцев, странные представления что у нас глаза узкие. Они не узкие, они выпуклые. А у вас как-будто две ямы вместо глаз, очень некрасиво. Ну у тебя ничего еще, более-менее.

— Да, у меня есть китайцы в крови.

— Класс! И кто они?

— Прадедушка, мигрировал в Беларусь когда-то очень давно.

— Беларусь?

— Да, это страна такая. Белая Россия, слышала?

— Угу

«Угу» — это типичное для всех моих азиатских знакомых выражение, еще звучащее как «да-да», или «аааа», сопровождающееся поддакивающими движениями головы, растопыренными глазами и широкой улыбкой. Это означает собеседник ничего не понял.

В оставшийся час Минг со своей подругой переключилась на более ответственное задание запечатлеть переливающееся платье в самом лучшем ракурсе, а я слушал рассказы опьяневшего от сидра Йи о глобальных проблемах человечества.

— Мне так жалко наших черепашек. Кампус построили, столько денег. Ты знал, что символ университета — черепашка? Вот они решили завести черепашек, кинули их в фонтанчик возле факультета, видел? Места мало, ходить плавать негде. А когда тайфун был, пару черепашек унесло. А одна черепашка — она ведь старше и меня и тебя вместе взятых. Теперь их в непогоду куда-то забирают, хоть что-то. Но могли бы вовремя подумать. У нас во время последнего тайфуна кстати не только черепашек унесло, много людей погибло. Тайфун с утра нагрянул. Казино дали взятку министру, чтобы тот задержал предупреждение о тайфуне, и персонал успел доехать до казино. Так и не доехали. Министра сменили потом.

На другой день вместо пельменей с Минг я поехал в казино. Центральные казино — это Lisboa, Venetian, Parisian, Sands, Studio City, Galaxy, Wynn и другие. Некоторые, например Parisian и Venesian, являются филиалами казино Лас Вегаса. Общий оборот казино — $31.1 миллиард в год, в сравнении с $6.5 миллиардами Лас Вегаса. В Макао есть свой аэропорт, однако основной поток людей доставляется автобусами из Гонконга и Китая. У нескольких казино свой автобусный парк и автовокзал. Переезды между казино, и от центральных казино до границы или аэропорта — бесплатно. Пограничные пункты с Китаем называются «Врата», очередь до врат на автовокзалах казино по 30-50 человек. До Гонконга можно либо доплыть на пароме, либо переехать самый длинный в мире мост в 55 километров.

Добравшись до ближайшего вам по духу казино, первое что вы увидите — это воплощение современной пирамиды Хеопса, как если бы Хеопс был рожден в Париже, Венеции, или московском торговом центре «Ереван Плаза». Бескрайние стены из золота и бриллиантов, подсвеченные Бетмен-прожекторами, в окружении садов из пальм в которых играет классическая музыка. Внутри казино представляет из себя футбольное поле из игровых столов, обернутое в буррито из фудкортов и ювелирных магазинов, между которыми по искусственному каналу плавают гондолы с наряженными певцами исполняющими оперные арии. Весь этот 2-3 этажный комплекс ютится под башней из отельных номеров и элитных ресторанов. Войти в казино можно либо через плебейский вход, вместе с толпой только прибывших на автобусе китайцев и макаовских бомжей, либо через VIP вход если у вас есть личный вертолет.

Я вошел через первый. Вышел так же.

По дороге домой зашел в продовольственный, купил лапши на ужин. Пошел дождь. На перекрестке тетя поделилась зонтиком. На автобусной остановке бабушка объяснила на немом языке чтобы я не носил кошелек в заднем кармане. У общежития в кампусе охранник вежливо поздоровался, и напевая мотив из «Титаника» поехал на велосипеде «Аист» осматривать ров у стены.

Ближе к концу моей стажировки я решился доехать до Гонконга. Китайский Нью Йорк, замотанный в паутине транспортных развязок. Главное впечатление — как все мосты и парки города в выходные дни усеиваются индонезийцами. Эти рабочие-мигранты через агентства по работорговле устраиваются домохозяйками у местных граждан, за что получают нищебродскую зарплату и жилое помещение у своего хозяина. Однако находиться в доме у хозяина днем можно только в рабочее время, поэтому в выходные сотни тысяч мигрантов устраивают пикники на каждом пригодном для этого квадратном метре на улицах города.

В футбол мы с Йи так и не поиграли. Да и вообще, Маованг — это Майкл Джексон, а не Элвис Пресли. Однако должен признать, Йи выполнил свое поручение по присматриванию за мной более чем превосходно, душевно и с самоотдачей. В приоритет была поставлена только его девушка, которая живет в Гуанжоу и к которой Йи сбежал в день когда мы договорились смотреть местных панд. Панды — это одна из главных туристических достопримечательностей Макао. Их две — Хой Хой и Сам Сам. Хой Сам означает «счастье» на китайском. Эти две панды были торжественно подарены Китаем за лояльность детей Стенли Хо китайскому правительству. В прошлом году у панд родились близняшки. Из 3,587 народных предложений были выбраны имена Кин Кин и Гонк Гонк, что вместе означает «здоровье». Большое дело. В качестве сувенира из Макао, я купил себе подковообразную подушку, чтобы в будущем мотивировала меня быть таким же трудолюбивым как наши китайские друзья.

По мотивам реальных событий.